Я считаю, что права детей должны соблюдаться и охраняться.

Это правильно. Это важно. Это как конституция.

Однако на мой взгляд права тащат за собой и обязанности, а те в свою очередь — ответственность. Про юридическую часть вопроса я писала неделю назад, и как юрист могу дискутировать о важности, правильности или наоборот неприемлемости тех или иных статей и пунктов в Законе о защите прав детей. Юристы вообще любят подискутировать и поискать истину. Это некая профессиональная деформация если хотите.

В свою очередь как мама я определенно выступаю за то, чтобы у детей были права и они правильно соблюдались и были защищены – в такт закону и здравому смыслу. Я так же за некий список обязанностей и ответственности ребенка. Без это получится сплошное качание прав и ничего больше, и чадо мое в итоге трансформируется в толстого и ленивого Нехочуху из одноименного мультика. Он, а точнее перспектива в него превратиться, к слову, всегда вдохновляла мою старшую дочь на подвиги типа помыть за собой посуду, убрать письменный стол или сложить вещи в шкаф. Честно говоря, я тоже в детстве частенько вспоминала про этого героя дабы мотивировать себя к утренним пробежкам в лесу.

Но вернемся к ключевой фразе этого мамского очерка – «в такт закону и здравому смыслу». Это было в начале предыдущего абзаца. Там, где о правах и их защите.

Вот про здравый смысл.

Вчера и сегодня я волей случая прочитала несколько статей, в том числе написанных членами Международного общественного движения «Русские матери», а так же многими журналистами из Европейских и Российских СМИ, о гипертрофированной и фюреризированном контроле и надзору за соблюдением прав детей в Европейских странах. Проще говоря во многих странах Европы, а именно в Норвегии, Финляндии, Германии, Дании и Швеции под тем или иным названием существуют полугосударственные (т.е. полу частные) организации с неограниченной компетенцией в вопросах защиты прав детей.

Они могут практически все. Изъять ребенка из семьи, запретить с ним видеться, поместить в приемную семью, например, представителей гомосексуальной диаспоры, и навсегда лишить кровных родителей возможности быть частью жизни их собственных детей.

«Observer» by Sandra Druschke

Выглядит это примерно так – вы в магазине с трехлеткой. Он естественно перед кассой захотел энную по счету конфету, потому что тот килограмм, что уже есть у вас дома, ему не годится. Вы естественно отказываете. Ребенок вполне себе может кинуться на пол с криками: «Хочу конфету! Ты – плохая мама!» Далее ситуация может развернуться по-разному. В зависимости от уровня усталости матери. Либо она мирно урегулирует истерику и конфликт, либо щелкнет по попе ладонью, или просто унесет крикуна на улицу.

В Латвии на такую сцену с любым ее исходом отреагируют только щепетильные бабулечки, во времена которых дети на пол не бросались и истерик не закатывали, а матери лучше занимались воспитанием.

Всё.

Всем остальным по барабану кто когда и почему кинулся с плачем на пол, одернул своего ребенка, шлепнул его и отказал в покупке конфет.

Наша полиция и другие компетентные органы вписываются в тему защиты детей, когда это очевидные и систематические ситуации в семье, как то – прогулка в пьяном виде по центральным улицам города (хотя уверена, что внимание такие родители привлекают скорее своим громким поведением в общественном месте, нежели факт присутствия рядом с ними несовершеннолетнего ребенка), постоянные синяки, длительное непосещение школы, распитие спиртных напитков и так далее.

Это неправильно. Это перекос в неглидженскую сторону. От слова negligence.

Однако бывает и другой перекос.

Представьте ту же ситуацию с взывающим к справедливости ребенком на полу супермаркета, например, в Финляндии. Те же бабульки. Только они уже не просто осуждающе качают своими головами с аккуратными седыми кудрями после ночных бигуди, а набирают номерок в мобильничке и повествуют о насилии в семье.

«Sunday In The Park Without George» by Bert Kaufmann

Всё.

Жуткая машина по изыманию вашего ребенка из вашей же семьи запущена.

Кого эта машина переедет, кому переломает жизнь и когда остановится никому неизвестно. Хотя концовка, особенно для иностранных граждан, примерно всегда одинакова – ребенок по решению компетентного органа (каким бы он ни был) будет передан на воспитание в приемную семью.

«The Downward Spiral» by Balint Földesi

Два года назад, когда у нас только родилась вторая дочка, я очень хотела порадовать старшую дочь и поэтому отправила ее и мою маму в Германию, где живет моя сестра. Все было замечательно. Весело. Задорно. Семейно. Ровно до того момента, когда не возник конфликт у бассейна.

Моя старшая дочь эмоциональный ребенок. И бывают такие возрастные переходные периоды, когда громкость и отчаянность ее негативных переживаний зашкаливает. Ей что-то резко не нравится, и она так же резко без выяснений обстоятельств на это реагирует. Преимущественно плачем с театральным завыванием, которое со стороны вызывает страх и ужас. За ребенка. Ибо такие звуки существо 5-7 лет может издавать только если его режут. Или забивают иголки под ногти. Никак не меньше. А если к рыданиям и ноткам отчаяния в голосе добавить высокопарные бездумные слова типа: «Вы меня не любите! Я хочу к другим родителям!»

Это приговор.

Нет не в Латвии. Но в Германии. А при условии, что ребенок находится вообще без родителей в чужой стране, то это приговор без права на апелляцию.

Я уже не помню, что не понравилось дочке, но гвалт она подняла серьезный. Настолько, что спасатель в аквапарке подошел удостовериться, все ли хорошо, с опаской поглядывая на мою растерявшуюся маму и сердитую сестру.

— Ты хочешь, чтобы дядя тебя забрал и отвел в полицию, чтобы выяснить почему ты плачешь?

Дочку это немного отрезвило, она быстро успокоилась и сцен больше не закатывала.

Вторая встреча с прекрасной стороной защиты прав детей случилась уже со мной и мужем. Опять таки в Германии. Мы гостили всей семьей у моей сестры, и я оставила младшую дочку, ей тогда было девять месяцев, с мужем и коляской в парке, а сама пошла со старшей дочкой вглубь рождественского базарчика. Нам обоим с мужем показалось, что для маленького ребенка там слишком громко и людно.

Младшая дочка почти сразу принялась плакать ибо в девять месяцев сложно по-другому дать понять родителям, что ей чего-то хочется. Муж как мог, стал ее успокаивать. И игрушками отвлекал, и на руках носил, и фонарики показывал. Помогало на пару минут, а потом ребенок опять заходился плачем.

За те двадцать минут, что меня не было к мужу подошло трое немцев с вопросом: «Не нужна ли вам помощь с ребенком. Он у вас плачет». Наверное им казалось, что он глухой и, возможно, не слышит детского рева. Потом один из них направился к полицейским. Очевидно, чтобы они тоже пришли и предложили свою помощь. Потому что кричащий девятимесячный ребенок это нонсенс. Особенно, когда его держит на руках отец, а не мать, особенно, если он не может справиться и моментально успокоить малыша.

«Demo in Kreuzberg» by _dChris

Муж каким-то шестым чувством срисовал всю заваруху, которая начинает закручиваться и позвонил мне. Я обогнала полицейских метров на пять. И дочка тут же успокоилась, как только я взяла ее на руки.

В итоге представители власти прошли мимо нас, явно вглядываясь в полутьме в наши лица и пытаясь оценить надо ли им вмешиваться и спасать ребенка. Потому что на лицо же халатное обращение с ребенком. Абсолютно некомпетентное и ущемляющее его права.

Сейчас понимаю, что нам повезло. Оба раза.

Потому что русская речь для представителей закона в упомянутых странах равносильна попиранию прав ребенка. Потому что русские прививают своему чаду воспитание, уважение ко взрослым, наделяют обязанностями и возлагают ответственность, ставят рамки и вводят правила поведения. А это плохо. Во всяком случае в некоторых странах Конвенцию ООН о правах детей интерпретируют как инструмент абсолютной вседозволенности ребенка, его тотальной свободы и искоренения обязанностей.

Мне повезло жить в стране, где нет таких адских государственных или частных машин по уничтожению семей во имя не понятно чего. В моей стране я имею полное право опоясывать свое чадо обязанностями, награждать ответственностью и ставить рамки приличия и дозволенности. При этом не лишая его определенных прав и свобод.

Потому что это правильно.

Это важно.

Только так наши дети не станут Нехочухами, а научатся ценить, понимать, уважать и прислушиваться.

 

P.S. Title photo «The Estey» orchestra club.» by Boston Public Library